Тексты Грифа

[Grif]

Проба

[Grif]

Еще не маги, но уже нелюди

  На мобильный ему позвонили в обед. Кастинг должен был состояться послезавтра, около станции метро «Проспект Мира». «В четыре часа… - Кирилл задумался. – Это хорошо. С местной командировкой можно как раз совместить, у начальства зря не отпрашиваться».
   Откровенно сказать, Кирилл Игоревич Глазкин, мужчина средних лет крупного телосложения, с сединой в тёмно-русых волосах и очками в тонкой золотой оправе на мясистом лице, уже и забыл, как с полгода назад попросился в телепрограмму «Схватки в астрале».  Попросился, ободрённый собственными успехами в экстрасенсорике. Успех, подвигнувший Кирилла Игоревича на отправку электронного письма-заявки, был локальный: по телевизору показывали сначала «черный ящик», а после – человека в глухой маске и широком балахоне. Как говорится, угадай, кто?
    Глазкин легко определил: в ящике – рептилия (оказалось, реальный крокодил), а под маской и плащом – актёр Александр Панкратов-Черный.  Спрашивается, как тут не поверить в личные таинственные силы, наверняка доставшиеся по наследству? И отправил Кирилл Игоревич письмо в телепроект «Схватки в астрале», и забыл обо всём об этом. До самого звонка с приглашения на кастинг.
    С одной стороны, за прошедших полгода, так сказать, «перегорело». Но с другой стороны, как писалось у братьев Стругацких в «Трудно быть богом» - почему бы благородному дону не съездить на кастинг? Тем паче, документы готовить в Роскосмос действительно надо.  Планировал он отвозить их в пятницу, чтоб сразу на дачу. Хоть поздняя осень, но дела там еще есть кой-какие…  Но, да можно поторопиться и оформить на сутки-другие раньше. Бог с ней, с дачей, никуда не денется.
   Вот, в четверг, в три тридцать, уладив дела на Щепкина сорок четыре,  Глазкин  осматривал серое длинное среднеэтажное здание в поиске ответа на вопрос «а где у него вход?».  На клочке бумажки-шпаргалки, содержащей название улицы и номер дома информация о том, с какой стороны входить - отсутствовала.
   Кирилл, ожидавший, что на кастинг  соберётся толпа – пребывал в недоумении.  Просто, однажды Глазкин проезжал мимо кинотеатра «Ереван», в котором пробовались будущие участники «Фабрики звёзд».  Это было что-то. Такой людской хвост последний раз Кирилл Игоревич наблюдал в первой половине 90-х на Дмитровском шоссе. Тогда еще анекдот ходил: «Остановка винный магазин. Следующая остановка – начало очереди». 
    А в серый длинный дом никто не спешил. Пришлось ориентироваться по приметам.  В конце-концов, разве Кирилл не обладает экстроспособностями?!   Поднапрягшись, и определив нужный подъезд «верхним чутьём», Глазкин двинулся к одному из подъездов.
- На кастинг. – Внушительно сказал он охраннику, чтоб тот самостоятельно догадался, перед ним, типа колдун!
   Выяснилось - да, тут, но придётся подниматься на третий этаж. Пролёты в здании оказались высокими, зато имелся лифт. Вместе с Кириллом, державшимся отстранённо, в кабину впорхнули две молоденькие пухленькие барышни. По манере поведения да и внешнему виду девушки очень напоминали Кириллу сестру жены, подвизавшуюся в бурные девяностые на телевиденье в качестве помощницы режиссёра.  Но маска, надетая еще перед охранником («загадочный и углублённый в себя экстрасенс»)  не давала возможности познакомиться-пошутить со спутницами по лифту.  Кажется, и девушки не особенно заинтересовались Глазкиным.
«Наверно, это день сегодня такой – посетителей на кастинг мало. А так, в другое время точно, очередь. Их тут колдуны да ведьмы замучили, поди», -   уговаривал себя Кирилл Игоревич мысленно, хотя  подсознательно ощущал, что барышни его просто бояться. Вполне объяснимо. Экстрасенсы, в массе своей люди с психологическими отклонениями. Мало ли что почувствует? Или ему покажется, что почувствовал? Нападёт еще прямо в лифте… Кабина лифта место опасное…
   Выйдя на третьем этаже, Кирилл встретил еще одного человека в форме.  Вот уж этому служаке, толстому, потному, с обвислыми тарасовскими усами, были до фонаря все экстрасенсы.  Буркнув номер кабинета, толстяк уткнулся в развернутую спортивную газету, не удосужившись даже указать курс для движения. Не успел Кирилл возмутиться, как понял, что идти тут можно лишь в одну сторону: в другом направлении на двери имелся шифровальный замок.
   Миновав стеклянный предбанник, Кирилл оказался в широком коридоре, вдоль стен которого стояли стулья. Сложив на один из них, около нужного кабинета, верхнюю одежду и приготовившись, Глазкин постучался.
- Войдите! – раздался женский голос.
  И Глазкин вошёл.
  В помещении, не маленьком, но и не большом, находились двое. В глубине лысоватый мужчина в светло-сером свитере (и сам мужчина был какой-то серый, незаметный), и эффектная женщина в блузке и джинсах. Черные волосы и прямой, открытый взгляд карих глаз располагали к ней, скрашивая крупные, может даже несколько грубоватые черты лица.
- Кто вы?
- Кирилл Глазкин. Я на кастинг.
  Женщина приветливо заулыбалась:
- А, Глазкин. Проходите, присаживайтесь вот сюда.  Заполните и подпишите.
   На столике Кирилл взял бланк договора. Всего один лист. «Я – длинный прочерк, куда следует вписать фамилию – паспортные данные – прочерк для номера, серии и даты выдачи – даю согласие на использование своего образа… Не буду протестовать и требовать… И прочее, и прочее.»
   В комнате не было окон. Но имелось два ярких источника света: со стороны «серого» мужчины и над столом.  Кирилл сел на предложенное место. Мужчина же  молча подошел к металлической треноге и прильнул к установленному на ней аппарату – небольшой видеокамере.
  «Ага, съемка уже началась», - догадался Кирилл и придал своему лицу приличиствующее по его мнению данной ситуации выражение. Серьёзность и сосредоточенность, вот те два фактора, которыми Глазкин собирался пробить дорогу на широкий экран.
  - Вы принесли с собой какие-то предметы, которые помогут пройти испытания.
- Да.
- Вы их можете приготовить уже сейчас.
- Я уже их приготовил.
  Женщина непонимающе оглядела столик.
- Где они?
  Наверно, ей думалось, что все магические предметы должны быть обязательно большими, или производящими «громкое» впечатление. Навроде посоха, бубна/барабана, банки с тарантулом, вазы с прахом родственника или на худой конец ермолки, вышитой «солнышками» и разукрашенной жемчугом. Тут ничего экстраординарного не наблюдалось.
- Да вот же!
  Кирилл широко улыбнулся и поднял руки над столом, растопырив пальцы. На них было надето ровно двадцать восемь золотых и серебряных колец, украшенных либо камнями, либо резьбой и черной эмалью.
- А-а-а-а-а…
В голосе ведущей слушалось одновременно и понимание и удивление. Как видно, такими причиндалами на кастинге еще никто не блистал. Кирилл реакцией ведущей был, безусловно, доволен. Приятно, черт возьми, приятно придти вот так, ничем не примечательным человеком, а потом – ах!  Это как удачная шутка: последняя фраза заставляет слушателя представить всю предыдущую ситуацию в совершенно ином свете. Вуаля!
- Вам это помогает? – поинтересовалась кареглазая женщина.
- Конечно. Ведь это всё амулеты. Вот это кольцо, например, - Кирилл дотронулся указательным пальцем правой руки до ярко-желтого, шириной миллиметров пять, ободка на левом мизинце, - это амулет на деньги. А вот этот перстень, серебряный с мальтийским крестом,  амулет на счастье…
   
   Как-то однажды, среди своих многочисленных книг по магии и парапсихологии Кирилл встретил нумералогическую методику Пифагора. Сделав рекомендуемые расчеты, он выяснил, что судьба, определив дату рождения, обделила его двойками. А в итоге, как объясняли в методике авторы,  это сулило низкий запас собственной биоэнергии. Заочно Кирилла приговаривали к любви к старым вещам и обладании высокой коммуникативностью.  На самом деле, Глазкин людей сторонился, а вот со старыми вещами отношения, действительно, складывались превосходно: недалеко от его дома находился знаменитый блошиный рынок на Марке. Десять минут на автобусе, три минуты пешком и вот, вдоль железнодорожных путей, связывающих Савёлово с Савёловским вокзалом, появлялись живописные жительницы и жители столицы и ближайшего Подмосковья, пытающиеся произвести товарно-денежный обмен.  Здесь, среди гор тряпья «сенконд хэнд», ржавых немецких касок и гнилых немецких же сапог, рядов вымокших на прошлой неделе книг и развала запасных частей к сантехническим системам, порой попадались вещи, достойные внимания любителя  старины: фарфоровые тарелки Кузнецова  и молочники Гарднера, картины Васильева и серебряные подстаканники Овчинникова,  перламутровые пуговицы с резьбой и мятые самовары с медалями, стопки довоенных открыток и стопки стеклянные с надписью «На здоровье».  Кирилл вначале попал на рынок из интереса, но постепенно втянулся в эту утреннюю жизнь по выходным, и стал постоянным посетителем. Стеснённый жилищными условиями, не позволяющими обзаводиться картинами, графинами или супницами, а также собранием редких статуэток либо граммофонов, основное внимание Глазкин уделил бижутерии и ювелирным украшениям, как максимально дорогим из мелких вещей.  Дорогим по существу, но не по той цене, которую за них просили продавцы.  Обычно Кирилл брал с собой где-то рублей сто-двести десятками. И хватало. Правда, следует участь два обстоятельства: двадцать первый век еще только начинался и рынок пребывал в довольно демократичном состоянии. Это чуть позже все стали умными и образованными через Интернет (сколько что стоит), а тогда писанную масляными красками картину с изображением молодого человека держащего кремниевое ружьё с охотничьей собакой на заднем плане можно было приобрести всего за тысячу рублей.  Глазкин начал делать на рынке маленький «гешефт».  Цены на Марке были выгодны лишь при покупке, и реализовать товар он предпочитал в комиссионном магазине. Самым прибыльным делом оказалось приобретение серебряных цепочек с последующей перепродажей. В отличие от колец цепочки не имели размера и подходили всем. Успехом пользовались и серёжки. В общем так получилось, что со временим у Кирилла в шкатулке скопилось больше сотни перстней и колечек. 
   

[Grif]

Прода

Молодой женщине, которая вела кастинг экстрасенсов Кирилл Игоревич не солгал, кольца на самом деле обладали свойствами амулетов. Были среди них работающие на денежный достаток, были те, которые приносили счастливые приобретения, которые обеспечивали привлекательность своего владельца… Увы, некоторые кольца приносили неудачи. Правда, от таких Кирилл старался Более того, когда украшений  собралось много, они стали как бы единым организмом; со своими  собственным смыслом жизни и волеизъявлением. Только теперь Кирилл понял пушкинского «скупого рыцаря». Сокровище сделало его своим слугой. В какой-то степени и Глазкин ощущал себя на службе у «коллекции».  Она любила расти. Удачные покупки совершались всё чаще, и колечки начали попадаться вроде как бы сами собой.  Однажды в комиссионном магазине ему дали листовку с нарисованным проездом в центральный московский ломбард. Оказалось, что там не только принимают золото-бриллианты, но и продают.  Сокровище начало прирастать изделиями пятьсот восемьдесят третьей пробы…
    Так что когда перед Глазкиным встал вопрос «как выпятить себя на кастинге» ответ пришел почти сразу. Ни магический посох, ни клубы дыма, ни заунывное дребезжание японского колокола… Кольца! И никто не сможет убедить Кирилла Игоревича в том, что эту мысль не подсказало само сокровище, которому надоело прятаться в шкатулке, и которое вознамерилось явить себя на экранах телевизоров.

    - Хорошо…  А зачем вы пришли на битву экстрасенсов?
    -Э-э-э-э-э…
  К такому вопросу Кирилл оказался не готов совершенно. Ну ни капельки не ожидал, что вот так в лоб, чуть завуалировано скажут: «А на хрена ты сюда припёрся, с-с-с-ударь?» Терять лицо не хотелось, а уж мяться и мямлить, что-то  типа «да я не знаю, да вот, как-то решил.. Просто так. Шёл мимо, дай, думаю загляну на огонёк» явно не годилось. Выдумывать что-то глобально-монументальноё – Я ГИПЕРВОЛШЕБНИК И СУПЕРМАГ, Я ВАС ТУТ ВСЕХ УРОЮ, ПОРАЖУ, В ТОМ ЧИСЛЕ МОЛНИЕЙ, И ВАЩЕ Я СУПЕРСТАР, НЕ ТО, ЧТО ОПЕРНЫЙ ПЕВЕЦ ИЗ МЬЮЗИКЛА – было уже поздно. Шизоидов, тут, поди, уже видели – перевидели. «Так почто я сюда?» – задумался Кирилл на долю секунды. И решение явилось в голову во всей красе.
    Хотите - верьте, хотите - нет, но экстрасенсорные способности у Глазкина были от рождения. Другой вопрос, что это за способности и насколько сильным экстрасенсом являлся Кирилл Игоревич. Это да. Это другой вопрос. Но прочувствовать ситуацию  Глазкин мог. Вот и сейчас, моментально пробив обстановку,  этот мужчина в полном расцвете сил, в полинялом пиджаке и давно заношенном галстуке времён перестройки, сориентировался: от него ждут скандала. Не с битьём стёкол, зеркал и мордуленций, а такого чтоб с криком и рваньём рубахи на груди. И чтоб красиво, стильно, в крайнем случае – смотрибельно. 
 – Зачем я здесь?  Я хочу доказать, что те экстрасенсы, которые обычно присутствуют на передаче «Битва экстрасенсов» совсем не экстрасенсы, а просто телепаты, которые умеют читать чужие мысли. Или гипнотизёры, умеющие внушать съёмочной группе, какие испытания они должны предлагать  в следующий раз.
   Высказавшись таким вот образом, Глазкин остался собой очень доволен. Ведь в искусстве главное что? Конфликт! А тут он напрашивался плоскандалить сразу и с участниками, и с устроителями: поучить их уму-разуму.
   Чего Кирилл не понимал, так это того, что для создателей программы «Битва экстрасенсов» телепат был желанной добычей, ничуть не хуже и не лучшен медиума, ведьмы или контактёра с инопланетянами. Какая им разница, откуда черпать информацию участнику телешоу? Главное, чтоб на экране смотрелось прилично.
   А вот для Кирилла разница имелась, и значительная.
   Научный склад ума, который еще в школьные годы повёл Кирилла в заочную физмат-школу при МФТИ, а после и в сам этот известный всему миру институт, не давал успокоится и смириться с фактами, которые были разбросаны тут и там. Научный склад ума требовал эти факты собрать и систематизировать. Глазкин рассматривал экстрасенсорику как один из инструментов научного познания мира, при этиом его не смущало, что академическая наука к паронормальным способностям относится скептически, мягко говоря. А в реальном мире – считает шарлатанством и лженаукой. Поскольку Глазкин не питал пиетета перед академиками и членкорами,  не стремился к должностям, дачам, поликлиникам и международным контактам, обвинения в чем-либо его не пугали. А факты – и пугали, и манили.
   Но что такое «научное познание мира»? Для Кирилла Игоревича это значило не больше не меньше, чем получение новых сведений об окружающем мире.  И, скажите на милость, какой такой новостийной радостью может осчастливить мир сообщение о том, что знает контактёр, с которого телепат считывает мысли? Это всё старое, известное и легко доступное.
   Вот, предположим, медиум – совсем другое дело. Или, к примеру, спиритуалы. Хироманты, опять же, астрологи, гадатели на таро или обычных картах. Их работа может принести человечеству реальную пользу. Не говоря уже о целителях и кармаправах. А телепаты… Их место в цирке.  Конечно, что и говорить, телепат телепату рознь.  Одно дело, когда узнаёшь о том, что в плотном бумажном конверте от незримого подключения к голове ведущей, и совсем другое, когда путем считывания мыслей жителей небольшого посёлка (с расстояния в тысячи километров!) узнаёшь, где в последний раз видели пропавшую девочку.  Да еще, попутно, определяешь кто именно видел труп…  Увы.  Как правило, мыслеобразы воспринимаются на ура когда и клиент совсем рядом, и когда он горит желанием передать информацию.
   Кирилл представлял себе всю процедуру следующим образом: между клетками мозга контактёра существует электрический потенциал. Возникают электро-магнитные поля, которые вызывают  отклик между таких  же мозговых клеток  в голове экстрасенса.  Весь мир пронизан такми колебаниями, как радиоволнами. А экстрасенс может настраиваться на контактёра. Где бы тот не находился. В пространстве и времени.  Сам Глазкин телепатом не являлся (как уверял всех) и общался с предметами.
–  Понятно, - произнесла женщина и на стол перед Кириллом лёг большой плотный желто-коричневый конверт, открывающийся с боковой стороны, в который можно положить не сворачивая лист писчей бумаги. – Что внутри?
   Глазкин, краешком сознания отслеживая удалившегося в глубину помещения мужчину, притаившегося за маленькой, почти игрушечной кинокамерой, принялся руками с растопыренными пальцами «сканировать»  объект. Откуда-то извне, может от конверта, а может от мыслей женщины в голову Глазкина пришёл «угловатый» образ. В конверте он прочувствовал что-то очень жестко геометрическое.  Шести конечная звезда? Да, экстрасенсорика связана с магией, потому что-то навроде  пиктограммы вполне может оказаться в конверте. Но нет, «звезда Давида»? Вряд ли, вряд ли! А вот просто звезда…
- Так, мне кажется, хотя я могу ошибиться, что тут находится вот такая фигура.
  С этими словами Глазкин указательным пальцем ( чтоб оператор мог во всей красе продемонстрировать блеск колец) прямо над конвертом начертал большую пятиконечную звезду.
- Доставайте… - предложила ведущая.
  С внутренним беспокойством Кирилл взял конверт, запустил в него руку… Ничего? Заглянул… Ан нет. Там, в углу притаился черный, как пиратская метка, листик. Вытащенный наружу листик предстал квадратом черного картона, размером с четыре спичечных коробка. «Вот ведь,» - раздосадовано подумал Кирилл. - «Чувствовал же, что углы, но на один меньше… И размер не угадал». Отдавая конверт, про себя Глазкин отметил еще вот что: на конверте имелся диагональный тоннель.  По всей вероятности, конверт использовался один и  тот же, и соискатели, лазая за определяемым предметом, в плотной бумаге проделали своеобразную «норку» между двух ограничивающих желто-коричневых стенок.
   Не успел Кирилл ничего произнести, как ведущая забрала и пустой конверт, и квадратик,  а перед Глазкиным предстал точно такой же новый конверт. Что характерно, с такой же диагональной «складочкой», оставленной многочисленными поползновениями.
-Что здесь?
  Кирилл повторил пассы над поверхностью стола,  замешкался:
- Так… Мне хочется сказать, что здесь что-то небольшое как и в прошлый раз, - Кирилл сделал круговое вращение рукой над углом конверта, показывая тот же типоразмер, что и у предшествовавшего квадрата, - Но я так не скажу. Отвечу, что внутри вот такая окружность. Не круг, а именно окружность…
   Кирилл для убедительности три раза провел над конвертом указательным пальцам, изображая максимально возможную по габаритам фигуру.
   Почему Глазкин так сказал? Наверное, «от  противного». Если квадрат раньше, то очевидно, что круг – позже. Хотя, возможно, прорезались экстрасенсорные способности, ведь из конверта, суну в него руку, он вытащил кружок. И именно такого размера, как и предыдущий квадрат. И, что не странно, из предсказанного угла конверта.  «Эх, что ж это я про окружность-то стал?» - расстроился Кирилл. – «Круг же надо было сказать… Хотя, вдруг они разницы не знают?» Увы, поезд ушел. По крайней мере, этот. На стол легла фотография.
- Что можете сказать об этой девочке?
   Что Глазкин мог сказать?  Плохенькая фотка.  Чем-то похожа на старинные, послевоенного времени фотографические  карточки Сталина, продававшиеся инвалидами в поездах: будто несколько элементов черно-белого снимка раскрасили от руки.
     Девочка, в пионерском галстуке, серьёзная такая. Держит букет цветов. Вот только цветы эти мало похожи на первосентябрьские.  Похоронный какой-то букет. И девчушка совсем не весело выглядит.  Кажется, пришла она на похороны бабушки. Мама нарядила её так, как бабушке нравилось, дала цветы и вот, возле гроба девочка и находится. Грустно девочке. А почему? Ответ напрашивается…
- Мне думается, этого человека нет в живых.
   По возникшей паузе Глазкин догадался, что допустил ошибку.  Вот, очередной ляп, очередная неприятность. 
    То, что человек, изображенный на фотографии должен был быть мёртв, Кирилл не сомневался ни секунды. Но человек был жив. Трагическое несоответствие «виденья» и реальности Глазкин для себя объяснил легко: линия судьбы должна была оборваться. Но по какой-то неведомой случайности (например, хирургическое вмешательство или исцеление после попадания молнии)  планы той Мойры, которая собиралась перерезать нитку, оказались не выполненными. В принципе, так бывает.  Человек, одной ногой стоящей в могиле вдруг оказывается среди живых. Смерть обернулась пережитой клинической смертью, и только. Что сулит это  побывавшему в цепких лапах костлявой и вырвавшемуся из  капкана?  На самом деле перспективы открываются широкие.  Для таких людей перестаёт существовать система прижизненного кармического наказания. У них открываются таланты, вплоть до ясновидения; они достигают успеха как в своей области деятельности, которой занимались раньше, так и в совершенно, казалось бы далёких. Открываются таланты, достигаются высокие результаты, жизнь кипит и налаживается. Беда только в том, что эти люди стали для судьбы «невидимками».  Они захватывают и пользуются тем, что судьбой предначертано было совсем иным людям. И ждёт их после смерти за это воровство жестокое наказание. Но сейчас, в реальной жизни, перенесшие клиническую или мойрическую смерть (например, на человека должен был наехать КАМАЗ, но аварии не произошло, и о том, что смерть прошла рядом, человек даже и не узнал) пользуются благами невидимости, не заботясь о будущем.  Правда, зачастую происходят исключения.  Люди, не имеющие завышенных претензий или желаний, продолжают мирно пребывать под синим небом, не мешая реализовываться предначертанным линиям сущего. 
    Итак, по «чувствованию» Кирилла человек должен был быть мёртв. А, судя по реакции ведущей испытания, человек был здоров и невредим. Дело, как говорится, житейское. Ошибки допускает каждый. Можно обсчитаться и требовать с продавца не существующей сдачи.  Можно неловко поставить ногу при ходьбе и упасть. Всё бывает. И ясновидящие зачастую лажаются с предсказаниями: взять хоть тот случай с Невинеей.  Однако, Глазкин пророком-ошибалой выглядеть не собирался.
- Хотя может быть, и жива… - задумчиво произнёс он. – Даже если она еще и жива, то практически мертва. В любом случае, у неё всё хорошо… Хоть на том свете, хоть на этом.
   А то, чтоб у неё были за проблемы? Чай, фотографию неизвестной никому девчушки на испытании экстрасенсов подсовывать не станут. Певица какая-нибудь. Или кто? Писательница. Спортсменка. Женщина-политик? Ну, слава Богу, Маргарет Тетчер не держим. Жена олигарха? Батурина Елена? Вряд ли. Певица всё же, их столько развелось нынче… Стрелки-виагры-фабрики…
- Успешная женщина. Творческая личность…
  Ведущая, почувствовав, что Глазкина утянуло в фантазийную философию прервала:
- Это Анфиса Чехова, - и протянула руку за фотографией.
  Если она думала, что Глазкин покроется холодным потом и от обиды, что обознался с определением жив-мёртв, начнёт биться в истерике, то не тут то было.
- Ах, вот она почему себя так ведёт… Почувствовать себя живой хочет…
   Женщина тем временем, видя, что Кирилл самоуглубился в созерцание слишком уж живенькой  для покойницы телеведущей программы «Секс с Анфисой Чеховой», привстав, ухватила таки фотографию, забрала и сообщила:
- Спасибо, испытание закончено.
   В голосе звучала холодность. Кирилл не собирался задерживаться. Подхватив одежду, пробормотав «досвидания» вышел в коридор. Теперь коридор не пустовал. На стульях рядом друг с другом сидел толстый потный мужик с пегой бородой и выражением лица как у новоиспеченного евнуха, и молодящаяся женщина лет под пятьдесят, блондинка с перекошенными глазами. «С Украины приехали, что ли?» - подумал Кирилл, и отправился домой, слабо надеясь на то, что его куда-то еще пригласят.

    Но пришла весна, и ему позвонили снова...

[Grif]

 
   Следующее испытание назначили на субботу. В помещении театра «Шалом». От метро надо было ехать на троллейбусе, но две остановки?  Кирилл естественно, отправился пешком. Погода была очень замечательная: холодно и солнечно.  Еред театром бурлило скоплениенарода. «Туда ли мне?» - обеспокоился Кирлл и на вопрос девушки:
- Вы на съёмку?
Весело ответил:
- Пока нет, - и прошёл мимо.
   Улица спускалась вниз. Пройдя по ней еще несколько десятков метров, Глазкин свернул в магазин продукты и отоварился, поменяв около ста рублей на современное чудо Очаковского завода. Которое хранилось в плоской пластиковой фляжке с синей крышкой и называлась «Золотой корень».  Зачем он это сделал? Ну, во первых для храбрости – положено, во-вторых, кто же не знает, что алкаголь способствует активизации третьего глаза, в-третьих, театр – это праздник, а что за праздник… Ну, понятно.
   Путь от магазина к народа скопленью пролегал мимо традиционного киоска с мороженым, напитками и тому подобным, где Глазкин взял чипсы и пакетик арахиса… К площадке, на которой толпился народ, Кирилл Игоревич подошел уже в отличном расположении духа и початой бутылкой во внутреннем кармане.  Плоская пластикавая фляжка очень располагала к такой транспрттировке.
   На этот раз к Кириллу никто из представителей организаторов на встречу не кинулся. Независимо продефилировав среди будущих соперников и подивившись некоторым персонам, Глазкин принялся с беспокойством шарить глазами по толпе: где же списки?  Наконец девушка с листочками обнаружилась, и подтвердила худшее из опасений. Глазкина  Кирилла Игоревича в списках не значилось.
   Между тем в толчее появились операторы.  С ними прибыла  другая девушка, котрая явно исполняла роль массовика-затейника.
- Все слушаем меня! - пронзительно, но не очень громко.
  Тут же вокруг этой девушки в кроссовках, джинсах, яркой голубой куртке и красной бейсболке, лихо повёрнутой козырьком на затылок,  образовался круг заинтересованных лиц.
  - Меня зовут Наташа! Я ассистент режиссёра! Никто никуда не отходит! Все ждут здесь! Кто не отметился в списках, подойдите ко мне! Кого нет в списках, подойдите ко мне! У кого есть какие-то вопросы, подойдите ко мне чуть позже.
   Кроме Кирилла в списки не занесли еще двух-трёх человек. На удивление, вопрос решался быстро: Наташа звонила, ей отвечали, и она вписывала испытуемых от руки.
   Время шло, текло, летело. Операторы притащили лестницу и парень с кинокамией (видеокамерой?) забрался на козырёк перед входом здания.
  Оказалось, это н спроста. Подъехала машина из неё выбралась Турсуна Закирова.  Турсуной улыбалась, и с энтузиазмом общалась с будущими претендентами на первое место. Претенденты, часть которых вполене себе предствавляла, что завтра им редложат отправляться восвояси с энтузиазмом лезла к таджиксукой бабушке, не без основания рассчитывая\. Тчто т  возьмут на камеру крупным планом, и  возможность войти в дом каждого телезрителя программы возрастает.
   Кирилл, кстати сказать, особо лезть на первый план не торопилсяю. Краем глаза отслеживая, куда целит оператор, он старался держаться в другом месте. Почему? Потому что первых никто не любит. И очень умных тоже.
   В мире есть очень много книг, которые должен прочесь начинающий маг.  Многие наивно подозревают, что прочтя собрание томов   Кастаньеды магические знания прямым потоком хлынут внутрь страждущего. Только надо где-то эти книги найти, помкольку В городской и сельской библиотеке их нет… Отнюдь.  На самом деле книги по магии доступны всем. Просто мало кто знает, что это учебники магии. А меж тем, меж тем, меж тем… Если маг пишет книгу, то ему невозможно удержаться о  того, чтоб не поиздеваться над тупыми читателями.   Автр горько усмехаясь над простаками, вытаскивает на свет божий свои сокровенные знания и рассыпает их потексту, глумясь  :»Вы же тупы-ы-ы-ы-е. Я вам открыто скажу что и как, а вы тупы-ы-ы-ы-е, вы все равно ничего не увидите». Дело прилежного ученика за малым: увидеть, понять, использовать.  Иногда, бывает и наоборот. Автор и рад бы поделиться познаниями. Но ему запрещено. Да н и сам понимает, что нельзя давать в мир то, к чему мир не подготовлен. Такой книгой, например, является «Дон Кихот» Сервантеса. А примеры магов-насмешников – фантаст Юрий Никитин и мемуарист Виктор Суворов.
  Вот у Суворова, в «Аквариуме», Кирилл и почерпнул  порцию мудрости. В эпизоде, когда главного героя тестируют на предмет годится ли он в ГРУ, выясняется, что в эту структуру не принимают тех, кто ответил плохо, и тех, кто ответил слишком хорошо. Умников не любят нигде.
  Вот, чтоб не прослыть а глазах телетруженников умником и выскочкой, Глазкин старался держаться подальше от всевидящего ока видеокамер. Если же по какому-то случаю он вдруг оказывался на биссектрисе съемочной аппаратуры, то старался удалиься, в задумчивости  поправляя очки и потирая лоб.  Дело в том, что абсолютно никакой надежды на дальнейшее продвижение по карьерной лестнце экстрасенсов Кирилл не имел, а прослыть человеком, который отправился на передачу и никуда не прошел – не хотел. Болеетого, лицо могло увидеть начальство на работе и такое рекламное шоу ему вряд ли понтравится. Была и еще одна причина: Кирилл помнл текст договора.Там его фейс  объявлялся чуть ли не собственностью снимающей стороны. «Чем меньше меня в телевизоре, тем  выше безорпасность». Такие мысли посещали Глазкина. Ему отчего-то мнилось, что его фотографию могут вывесить над изображением и слоганом любого товара. В принципе, такой поворот событий полностью исключат невозмжно,но  поскольку до сей поры Кирилла никто красавцем не считал, то  слкедует признать, что у нео  в могзах бродило нечто близкое к паранойе.
   Меж тем вокруг происходило странное бурление.  Экстрасенсы кучковались, ходили от одной группы к другой, создавали устойчивые конгламератыЮ общались друг с другом. Кирилл чувствовал себя в этой толчее чужеродным образованием.
  Личности, следует сказать, попадались колоритные. А вот силой от собравшихся на улице не веяло.  Кирилл тихонько сканировал присутствующих
   
  Люди периодически заходили в автобус, который был припаркован как раз напротив входа. «Откуда эту толпу привезли?» - недоумевал Глазкин и сам для себя ответа не находил.
  Среди вновь подходящих он отметил людей, которые как и он слонялись сами по себе не сбиваясь в компашки и ни с кем не общаясь. Глазкин сделал правильный вывод, что эти люди приехали сами по себе,  выбрав из числа таких вот «отщепенцев» человека поинтереснее, постарался фланировать в непосредственной близости.  По натуре Кирилл Игоревич являл тип человека общительного. К сожалению, девушка в белой шубке, которая привлекла внимание нашего экстрасенса, в спутнике не нуждалась.  Кирилл подошел, что-то спросил, ничего в данной ситуации не значаще, типа – «вы из Москвы?» - девушка холодно ответила, и Кирилл счел за лучшее ретироваться.
- Слушают все сюда! – закричала Наташа, оторвавшись от телефона, который у неё работал практически не переставая.
- Сейчас мы все собираемся вон там, за углом и идём в сторону входа. Идём БЕЗ сумок.  Вы же экстрасенсы! А экстрасенс с пакетом в руках выглядит странно. Оставляяйтее свои вещи в автобусе!
Что автобус привёз группу экстрасенсов, Кирилл уже понял, ему сказали, что те живут в каком-то подмосковном пансионате. Эти знания ему передал кто-то из «москвичей», с которым Кирилл попытался  установить взаимосвязь, не получив благосклонности девушки в белой шубке. Но и тут внутренней теплоты не почувствовал, и по прежнему пребывал в гордом одиночестве, постепенно этим обстоятельством раздражаясь и замыкаясь в себе. 


   После обращения Наташи народ послушно ломанулся в автобус. Хотя некоторые бросились за уточнением к девушке: что делать с дамскими сумочками и не попадут ли пакеты москвичей в автобусе?
      Проход от угла дома к входу в театр заняла времени много. Для начала, людей расставляли.  Колонной. По четыре человека в ряд. Во главу отобрали наиболее странных. По крайней мере, облачение их явно не соответствовало общепринятому. Один – в национальной одежде – меховая шапка с оторочкой бисером, какая-то накидка на плечах из хвостов то ли маленьких лис черно-бурых, то ли это хорьки какие-то? В руках персонаж сжимал камчу.  Лицо выражало одновременно испуг и решимость идти до конца.   Вторая рядом с меховым шла женщина с Кавказа.  Лицо закрывала паранджа, или как это там называется, что прикрывает  нижнюю часть лица; длинное, до пят черное платье блестящего шелка; остроносые черные же туфли в блёстках.  Платье было призвано подчеркнуть грацию дамы и выгодно подать великолепную фигуру. Наверно, ей было холодно.
   Две других в первом ряду также женщины. Одна маленькая, в пышной шубе. Другая напоминала Глазкину модницу времён Айсидоры Дункан.  Тюрбан, причем не вычурный, а вполне современный, брючный костюм фиолеогов цвета.
    - Пошли!!!
    Кто там командовал, Глазкин не видел. Он старался держаться в середине, скрывался от кинокамер. Понимая, что лицо могут  выделить и в толпе, Кирилл Игоревич задумчиво потирал  ладонью лоб на уровне бровей, закрываясь напрочь, и считая что поступает очень умно. Увы, когда добрались до входа, раздалась команда:
- На исходную!
  Все дружно развернулись и двинулись назад. Поскольку  отправной точкой движения первоначально был угол здания, то Глазкин рванул «на  исходную» первым. Добравшись до угла он успел завернуть, приложиться к бутылочке, убрать, и несколько следующих заходов «пошли - на исходную» для Кирилла Игоревича прошли на ура.
   Наконец, зашли в здание. Тоже за пару дублей, но вошли. Фойе было не совсем обустроено – в гардеробе шурум-бурум, но молодые люди принимали верхнюю  одежду и выдавали номерки. Рядом обнаружились стулья, столики и питьевая вода в шестилитровых баллонах.
  Двери закрыли. Экстрасенсы оказались предоставленными сами себе. Люди ходили, присматривались друг к другу, общались.
-  Ой, сколько колец! – это к Кириллу подошла та самая женщина в шубе, что шла в первом ряду.  Кирилл с готовностью продемонстрировал свои перстни.
- Это какой камень? Как называется?
- Это аметист.
   Женщина внимательно всмотрелась в перстень, и заявив:
- Странно, а он совсем не похож на непьяного, - отправилась дальше.
   Глазкин ошарашено смотрел ей вслед: «Не, ну ничего себе, а? Вот стерва, а? Если уж знает, что «аметист» по-гречески «не пьяный», то уж наверняка знает, как аметист выглядит! И зачем тогда было спрашивать как называется? У-у-у-у-у  ведьма! Нет, с такими общаться не стоит.»
   Но общаться приходилось волей-неволей. Театр не так уж и велик, фойе маленькое, в туалете – курилка.  На удивление, курили не многие. Кирилл, например, не курил. Но это вот помещение около туалетов (мужского и женского) посещал  достаточно часто. Зеркала, кафель, пальмы в кадках , целых две штуки…   И когда никого нет рядом – можно спокойно отхлебнуть.
  Разминался не один Кирилл. Рядом с гардеробом, на столике обнаружилась опорожненная бутылка коньяка.  Кто-то с коллегами раздавил пол-литра дагестанского. Глазкин так до конца и не понял – это принесённая с собой, или выставили организаторы, как и  воду? Ведь кроме воды были и электрический чайник, и сахар, и пакетики с кофе, и «липтон»… Печенье «Юбилейное». Как знать, может, под кофе и печенье и коньяк выставили? А он как дурак под пальмами свою собственную водку пил… А тут – халява… 
   Осторожно поинтересовался, шутливо:
- А тут и коньяк дают?
   Надежда угасла вместе с ответом:
- Тут ребята с собой принесли, знакомых угощали.   
    Хм…  Ну и ладно, всё равно бы не досталось.
   

[Grif]

Глава 2 (продолжение)

  Время шло. Народ скучал и развлекался как мог. Вот кто-то начал гадать на чашке привезённой с Тибета.   Медная посудина пела звонко и долго.  К молодому колдуну, который импровизировал с этим источником звука подошёл крупный мужчина с азиатскими чертами лица и попробовал поймать тональность горлом. Войти в резонанс не получилось, но звучание было близко. Вот паренёк зажег четыре свечи, расстелил платок и в образовавшемся квадрате принялся раскладывать карты. Кирилл хотел подойти ближе, но увидев, что там уже суетится та маленькая женщина, что интересовалась аметистом, продефилировал мимо.
- Простите, а вы можете мне помочь?
  К Глазкину обращался мужик приблизительно  лет сорока, с бородой и затравленным взглядом. Бог его знает, может в дальнейшем придётся вместе работать? Да и отказывать сходу неудобно…
- А что такое?
- Да вот,  голова болит…
    Хм… Голова болит. Да тут, среди ведьм и  колдунов заболит всё что можно. Вон и александрит в одном из перстней Глазкина, даром что синтетический, блистает желтым цветом, которым никогда до этого вечера не отсвечивал. Голова…  Однако, нет. Что-то ту не так.  У мужчины какая-то странная осанка.  Кажется, чуть искривлена в холке… будто в подтверждение догадки Кирилла бородатый мужик, взгляду которого очки придавали еще более скорбный вид произнёс:
- Уже несколько лет болит…
   Ну, тогда всё ясно: остеохондроз.  Поразительно, экстрасенс вроде, а так сам себя запустил…
- Хорошо, давайте попробуем.
  Народ скучал и развлекался как мог. А тут такое действо. Вокруг Кирилла и страждущего моментально образовался круг заинтересованных лиц.
- Повернитесь спиной, - попросил Глазкин и впился пальцами в загривок клиента.  Позвоночник, источник всех бед, Кирилл не трогал, работал только с мышцами. Неправильность осанки вынуждала мускулы находиться в несвойственном им положении и пережимать жизненно важные каналы, по которым энергии доставлялись к мозгу.  У Кирилла сложилось ощущение, что он работает не с мускулами живого человека, а пытается размять слежавшуюся глину… «Ё-кэ-лэ-мэ-нэ», - мелькнуло в голове «массажиста»,  - «Как бы от него негатив не схватить,  такие тут залежи».  Работал Кирилл с мужиком жестко, вполне себе представляя, насколько тому больно.  Как только мышцы поддались и чуть-чуть расслабились, Кирилл прекратил массаж.
- В целом всё. Как голова?
  Мужчина прислушиваясь к собственным ощущениям ответил:
- Кажется прошла.
- Ничего, - успокоил его Кирилл. – Это временное облегчение, потом всё будет по-прежнему.  Вам  надо пойти целый курс массажа, чтоб помогло.
  Народ округ стал расходится – представление окончено – а Глазкин, почувствовав тяжесть в пальцах отправился мыть руки.
    Включив холодную воду, он подставил ладони под проточную струю: пусть уносит негатив, собранный с бородатого мужика…Отпустило.
    Когда Глазкин вышел в фойе, его остановила женщина, поднявшаяся со скамейки:
- Простите, я смотрела как вы  массировали шею этому…  (  Тут она сделала неопределенное и явно неодобрительный жест головой в сторону того места, где недавно работал Глазкин) Вы знаете, как только вы закончили, у меня тут же заболела голова у самой.
   Глазкину осталось лишь сочувственно пожать плечами:
- Знаете… Вы зря смотрели. В это время между вами и тем мужчиной установился энергетический канал, по которому головная боль и перешла к вам.
    Кирилл еще раз сочувственно улыбнулся и пошел по фойе дальше, размышляя над тем, на что же беззаботные бывают люди. Зачем было лезть туда, где происходит явно что-то потустороннее? Но для самого Кирилла Игоревича всё в данном случае произошло как нельзя кстати. Ведь не будь этой женщины и подобных ей, головную боль пришлось бы принять на себя, что не есть здорово.
    Тем временем ситуация накалялась.  Утомлённые бездействием и неопределенностью экстрасенсы сердились и нерастраченные энергии из электронных облаков превращались в протонные тучи.  «Черт побери! Это хорошо что шандарахнуло в зрителей, а не в меня, но следующий раз может и не повезти. Надо что-то делать…», - обеспокоился Глазкин и принялся создавать энергетическую защиту.
   Этому, надо сказать, он тоже научился в театральной студии. Дело не хитрое: начинаешь лепить виртуальный снежок, до тех пор, пока между ладоней не образуется сгусток энергии; потом уплотняешь получившийся комок до тех пор, пока он не становится размером капустный кочан размеров  чуть меньше среднего, а уж потом делай с ним что хочешь. Можно накопленную энергию направить в другого человека (или для помощи, или нанесения урона – по обстоятельствам)  а можно …   Вот по этому варианту Кирилл и поступил, он «взял»  изготовленный файерболл в себя и мысленно превратил его в защитный кокон вокруг тела.
    Заметив, как он создавал энергетическое яблоко одна из женщин, полненькая, восточной наружности, протянула Кириллу свою согнутую лодочкой руку. Глазкин без слов понял, что она предлагает ему попробовать создать файерболл совместными усилиями.  Увы, из их попытки ничего не получилось: пространство между их ладонями оставалось холодным.  Женщина это тоже почувствовала,  улыбнулась, чуть заметно вздохнула и отошла в сторону. Её место тут же заняла представительница телевидения с микрофоном.
  О, боже…  Да, Глазкин здесь для того, чтоб «себя показать», но он старался держаться от корреспондентов и камеры подальше.  Не рассчитывая, что попадёт в десятку избранных, для кого и будут идти настоящие испытания,  Кирилл Игоревич  пытался избежать крупных планов.  Ибо совершенно отчетливо представлял, как к этому отнесутся на работе. Не одобрят. Вот и в том случае, когда опе6раторы операторили  толпу экстрасенсов, дружным стадом топающих от угла дома к входу в «Шалом», Кирилл все дубли шагал задумчиво  потирая лоб растопыренными большим и указательным пальцем: прикрывая лицо ладонью.  И увидев, что тут, в фойе театра у сенсов берут интервью, Глазкин старался держаться в другом крыле, во избежание. А тут потерял бдительность, и…
- Извините, как вас зовут?
  Кирилл представился. Не настоящим именем, а тем ником, под которым зачастую  выходил на некоторых сайтах в интернете.
  - Можно спросить , что вы сейчас делали руками?
  На секундочку Кириллу показалось, что имеется в виду  неудавшаяся попытка создания файербола с той женщиной восточного типа – черноглазой, рыжеволосой и полненькой. Однако её поблизости уже не наблюдалось, и видимо,  речь идёт о самом создании энергетического шарика. Что ж, придётся ответить…
   И Кирилл залился соловьём.
   Что интересно, Глазкин уже находился в том состоянии, когда его сознание раздваивалось.  Если глухарь на токовище заходится в своей весенней песне так, что не видит ничего округ, то у Кирилла происходила обратная  штука: он не очень хорошо понимал, что говорит.   Как будто подключался другой человек, который и разглагольствовал на заданную тему с умным видом и сложноподчинёнными предложениями, а  сам Кирилл Игоревич в это время спокойно размышлял о том, что происходит вокруг и оценивал ситуацию.
   Следует отметить, что такое с Глазкиным, когда он оказывался в сильном подпитии, происходило  постоянно. Правда, и выпивал он сильно не чаще одного раза в год. Обычно «второе Я» вело себя очень пристойно, и даже е помня, что там вчера происходило, Глазкин был уверен, что ничего предосудительного не совершил. Более того,  та личность, которая брала на себя бразды правления бренным телом в такие моменты, была умней и дальновидней самого  Кирилла. Вот и теперь, слушая как бы со стороны, что он тут такое городит в микрофон, Глазкин оставался собой доволен.   Фразы о биоэнергетике, о файерболе и взаимодействии человека с высшими силами сплетались легко и  звучали очень убедительно. (В конечном счете это интервью по телевизору не показали, но через полгода Глазкина судьба свела с двумя экстрасенсами – мужем и женой – которые были в тот вечер в «Шаломе», и они  очень уважительно отозвались о том его выступлении.)
   Когда корреспондентка вдоволь наслушалась умных речей и принялась искать другую жертву, рядом с Кириллом оказался паренёк лет под двадцать пять.  Кажется, он тоже был впечатлён словесным руладами Глазкина и бормотал: «Пусть они ко мне подойдут, я им отвечу… Я им такое отвечу….».  Кирилл с честью вышел из испытания интервью и  был в том приподнятом состоянии , когда все окружающие кажутся милыми, и душа рвётся им помочь.
- Они к вам не подойдут, - радостно сообщил он пареньку.
- Почему? – удивился тот.
   Тут Кирилл замялся. Как объяснить человеку, что он весь такой из себя серый и не яркий?  Кирилл Игоревич тоже не шоумен, конечно, но потому и кольцами с камнями самоцветными усилился. А этот…
- Потому что в психологии есть такое понятие – замок. То, что вы ходите со скрещенными на груди руками, говорит о том, что вы хотите, чтоб вас оставили в покое, не трогали и на контакт ни с кем вы идти не хотите.
   Кроме  скрещенных рук, в наличие имелась серая вязанная кофта и ссутуленная спина.  Что интересно, молодой человек не разомкнул рук, только мрачно зыркнул в лицо Кириллу и отошел в сторону.
   Наконец народ запустили  в зал.  Может быть в первых рядах и была потасовка за места, но Глазкина это не коснулось. Он облюбовал места на самом верху, ближе к выходу. В том же ряду оказалась и Турсуна, которая, как краем уха услышал Кирилл приехала для поддержки дочери. Или племянницы?  В общем, рядом с ней сидела девушка.  По ощущению Кирилла – не очень желающая тут находится.
   На сцене стояла задрапированная черным высокая трибуна., символизирующая собой черный ящик. Лучи прожекторов скрещивались на ней и казалось, что на ящике написана буква «Х». Заполнившие зрительный зал «шалома» экстрасенсы, которые, конечно, знали зачем их тут собрали, с интересом пытались пробить тайну ящика всеми доступными органами чувств. Однако, устроители зачем-то дали занавес. Возможно, не успели ящик «зарядить»?
«Хм… Виноградова я видел, а может тут еще кто-то из ведущих? Например, братья Сафроновы?»
   Словно отвечая мыслям Кирилла на занавесе (на который с обратной стороны, из глубины сцены, были направлены прожекторы-«юпитеры») обозначился театр теней. Двое человек, мужчины, приводили в порядок прически путём взбивания и ерошения волос.
«Точняк – Сафроновы. Клоуны… Наверно, что-то из цирка сюда притащили. Прошлый раз был крокодил. Теперь что, интересно? Ну, наверняка что-то живое. И тихое.  Не петух, который может кукарекнуть и всю малину обосрать…»
   Занавес раздвинули и  с кратким напутственным словом  выступил профессор Виноградов. Мол, сейчас вам будет дана команда и вы по  команде, не заходя за ленточку, можете не толпясь и не ссорясь, работать с объектом. Времени будет редоставлено достаточно…   Михаил Викторович продолжал говорить, а с первого ряда уже поднялся экстрасенс в  костюме сибирского шамана (летний вариант) и набычив голову, вытянув правую руку ладонью вперед двинулся к ящик.  Целеустремлённости товарища позавидовал бы любой зомби.
   «Куда? Сигнала не дали! Рано, сигнал должен быть…»- зашелестело по залу.  Слова звучали не громко, но всё же пробились к адресату. Ноги его продолжали идти, а вот  голова уже сообразила, что не туда движется. От такой раздвоенности шаман чуть было не опрокинулся на спину. Но удержался и  сел на место. Все сделали вид, что ничего не произошло. Тем более, что профессор тут же сказал «прошу» и отошел в сторону.
  Экстрасенсы ломанулись к ящику. Лезть в общую кучу Кирилл не решился, а просто сидеть и пялиться ему показалось не конструктивным. Тогда он просто встал, и принялся сканировать ящик глазами, засунув руки в карманы брюк, желая выглядеть как Маяковский, что увековечен в памятнике около одноимённой станции московского метро.
   К вящей радости Кирилла он оказался один такой умный. Возможно потому, что за его спиной никого, кому бы он мешал, не было.
   Таращится в наружную стенку было не очень интересно.  Экстрасенсы, которые копошились около ящика – веселее зрелище. Но бесполезное. И внимание Глазкина сосредоточилось на кинооператорах.
   Наверное, обмануть можно каждого, в том числе и экстрасенса. Но для этого надо пытаться обмануть.  Перед операторами такой задачи не стояло. Они тупо и прямо делали свою работу: снимали зал, соискателей-экстрасенсов, а также то, что находилось в ящике (задняя стенка отсутствовала). Очень скоро Кирилл, отследив пути и ходы операторов, сделал два важных вывода: в ящике находится сравнительно небольшой объект и расположен он на уровне груди среднего человека. Один оператор провел кинокамерой от пола до этого объекта, и Кирилл решил, что там находится какая-то стойка. Типа вешалки. И на ней висит… Длинное. И живое. И с перьями. И чего же это может быть? Что такое длинное с перьями и живое? И можно ли назвать сие одним словом?
    Экстрасенсы внизу у ящика рассосались, так что Кирилл счел возможным подойти поближе.  Ничего нового он там для себя не сосканировал. Только поцапался с какой-то девицей, которая немилосердно жгла ароматические свечи.  Она заявила, что «он ей мешает», на что Кирилл огрызнулся, мол, это ты своей вонью всем тут мешаешь. Грубо ответил? Да, грубо. И Глазкин так поступил осознанно. Походы на лекции в Пушкинский музей сделали своё благородное дело: Кирилл Игоревич уразумел, что основой всякого творческого начала является конфликт. И пусть даже хорошего с отличным, но без конфликта нет жизни в искусстве.  И показать себя  именно конфликтным человеком – это очень важно, тем боле в шоу.
  Не продвинувшись в разрешении загадки черного ящика, Глазкин вернулся на свое место. «Боже мой, уже одиннадцать!  Метро в час закрывают, а у меня из Москвы в час последний автобус идёт… Опоздаю!»
   Зал был опечатан. Фигурально выражаясь. По нужде сенсов водили по одному и в сопровождении взрослых. В смысле, ассистентов.
    Пришлось обратиться с просьбой к Наташе, мол, так и так, мне в Подмосковье, пораньше бы отпустили… Наташе было не до того, работы много,  и решает не она, но когда  выждав пару десятка минут Глазкин напомнил о своей просьбе, та раздраженно отмахнулась: Я сказала уже.
    Сказала – и хорошо, будем ждать.
   Ящик продолжал стоять на своём месте, весь в лучах прожекторов и блестках летающей около него пыли. И вдруг… Кирилл сидел около выхода, и именно с его стороны из-за задней , отсутствующей стенки ящика высунулось коричневое крыло и с удивительной скоростью забило по воздуху.  Секунды три. Потом кто-то там, за сценой опомнился, и занавес закрыли. Какое-то странное было это крыло. Вроде бы как не живое…  Может, это макет? Механическое крыло. Бить воздух с такой скоростью живая птица вряд ли способна…
    По залу кругами возникал шум. Кто-то что-то видел. Кто-то понимал, что другие видели и  пытался выведать у знающих. Знающие гордо надумали щеки и загадочно говорили: «да я так и знал»… Поскольку ранее носители истинного знания выдвигали несколько версий, какая же из них верная, оставалась загадкой.
    Рядом с Кириллом Игоревичем присела на откидное кресло миловидная женщина, примерно его возраста.

   Тем временем соседи справа полушопотом обсуждали объект внутри ящика.
- Я еще вчера смотрел, что сегодня там будет. Птица там…  - делился воспоминаниями о дне прошлом мужчина в костюме. Костюм сидел на нём странновато, выдавая в хозяине человека, привыкшего носить  телогрейку  расстегнутой.
   

[Grif]

 - Ха, - громео произнёс Кирилл. - Птица. Я вот с полом не могу определиться...
  Мужчина никак не прореагировал на эти слова, а вот его соседка слева, которую до этого не было видно, медленно всем туловищем наклонилась вперёд и внимательно посмотрела на Глазкина. Потом так же медленно поднялась в исходное положение. Это, оказалась Турсуной Закирова. Она сидела там с дочкой.
   
  Миловидная женщина справа тем временем стала говорить:
- Я вообще не понимаю, что тут происходит.
-??? - недоуменно посмотрел на неё Кирилл.
- Мне позвонили, пригласили, сказали что тут будут оценивать силу экстрасенсов...
- Не понял? Вы что, не знали, что тут идёт отбор на телешоу?
- Нет. Я из Красногорска. Целительница.  А что за шоу?
"Фига се, - подумал Глазкин. - Тут звонишь, записываешься, приёмочные испытания с конвертами проходишь, а кого-то, кому это не надо, просто так приглашают..." И он просветил женщину о всём происходящем.
  Слава Богу, начали вызывать. Кирилла позвали третьим-четвёртым. Он и  в самом деле торопился: хотелось таки успеть домой. Соседка усиленно намекала, что неплохо бы её проводить до автомобиля, которы

[Grif]

 Глава 3

    Встреча была назначена на выходе из метро.  Куда именно, не сказали. Кирилл вышел на станции «Римская» а куда именно из метро выходить, сказано не было. Поднапрягши свои экстрасенсорнорные  возможности, Глазкин выбрал дорогу чисто по наитию.  Огляделся в поисках автобуса. Не покидало чувство, что прямо тут посадят в транспорт и куда-то всю толпу повезут.  Но вблизи автобуса, того самого, который стоял у театра «Шалом», Глазкин не обнаружил.
     Зато увидел знакомую физиономию: мужчина невысокого роста с короткой, но густой и широкой бородой лет пятидесяти пяти.  Такие лица запоминаются. Видимо, экстрасенс из российской глубинки.   Постоянной работы нет, вот и пробивается гаданием и  предсказаниями. Выглядит не слишком так уж чтоб здоровым.  Какая-то болезненность в лице. Рядом с ним стояли две женщины. Их по предыдущему дню Глазкин не запомнил,
но какая разница? Главное, выход найден в нужную сторону.
   Так как было еще достаточно рано, Глазкин «затариться»  по дороге не успел, и отправился в ближайший продуктовый павильон. Там кипела работа: шла приёмка товара. Продавщица еле успевала следить за коробками, одновременно отпуская розницу. Кирилл долго раздумывал, что именно ему выбрать и всё же остановил выбор на крепком продукте.
   На улице тем временем начал накрапывать мелкий весенний дождик.  Весенний лишь по причине марта. Если не знать, какой месяц на дворе, вполне можно было считать осадки осенними.  Глазкин счел целесообразным удалиться под навес автобусной остановки. Там уже обосновались двое молодых экстрасенсов: парни лет двадцати трёх – двадцати пяти вели между собой достаточно предметный разговор.
- А ты где работаешь? – спрашивал дин.  Кирилл его помнил: на испытании с «черным ящиком» тот  запомнился незаметностью.  Всё в нем было вычурно обычно. Серое неприметное лицо, серые брюки, серая кофта, светло-серая рубашка и галстук в бело-черную мелкую клеточку.  Узкое лицо, бесцветные водянистые глаза, редкие прилизанные русые волосы.
   Сегодня на парне имелся черный плащ в обтяг, что делало  молодого экстрасенса похожим на французского поверенного в делах девятнадцатого века. Худой, длинный, , безродный и с жаждой сделать карьеру  в голодных глазах.
 - В основном на Рублёвке, - ответил собеседник, нисколько не рисуясь. Этого Кирилл тоже не запамятовал.  Даже мысленно дал ему имя: Милаш.  Уж больно паренёк напоминал внешне игрока армейского футбольного клуба из Сербии по фамилии Красич.
- Что ты там делаешь? -  с уважением спросил первый.
- В основном любовный приворот.
   Наверно, человек в плаще думал услышать другой ответ, не столь приземлённый. Он с некоторой ноткой обиды в лучших намерениях сообщил:
- А ты знаешь, что это черная магия?
- Конечно знаю, а что делать?
   Больше ребята не разговаривали. Тот, что в черном плаще, был раздосадован сам на себя, проявил интерес при слове «Рублёвка», дал понять, что ему не безразличен социальный уровень, статус людей, которые пользуются услугами экстрасенса. А «Милаш» был самодостаточен, и не собирался ввязываться в разговор. На остановке скрывалась и еще один человек: полная дама высокого роста. Но Глазкин думал, что она просто кого-то ждет, не собираясь проявлять экстрасенсорные способности.
   Тот мужчина, что с бородой и невысокого роста разговаривал с двумя женщинами, стоя под открытым небом; они пользовались  зонтиками.  Рядом с ними кружок  образовали молодые девушки. Ну, их бы Кирилл точно заприметил на прошлом испытании. Не было их там. Откуда теперь, ведь явно помают, что происходит, что тут экстрасенсы.  Обрывки разговора не давали повод в этом усомниться.
   Тут появилась Наташа,  и экстрасенсорные элементы около входа в метро «Римская»  пришли в движение.
- Так, сейчас садимся в машины и едем к месту испытания.  В первую машину садятся четверо.
   Те, кто был без зонта – молодые парни, Кирилл, и женщина-гренадёр – были выбраны как раз в эту первый замес.
   Машина оказалась действительно, вместительной. Минивэн. Малинового цвета с весёлым пожилым шофером-айзербайджанцем. Четверка расположилась, одно место осталось свободным. Словоохотливый водитель радостно объяснил, что тут сядет Наташа. Сейчас она усадит других экстрасенсов во второй автомобиль, и все поедем.
    Против ожидания, предназначенное ей место ассистент режиссёра заняла не скоро. То ли они (оставшиеся) ждали кого-то, толи вторая машина заглохла… Наконец, уселись и тронулись.
  Пока сидели в автомобиле, словоохотливый водитель тарахтел без умолку.  Оказывается, он работал с программой «Битва экстрасенсов» чуть ли не с первого сезона, всё обо всех знал.  Самое большое место в его повествовании занимала Лия Хегай.  А самая любимая фраза – «мы с ней».
   Как другие экстрасенсы, Кирилл не знал, а вот ему показалось, что Наташа отсутствовала довольно долго. Наконец она, запыхавшаяся, примчалась, кинула сумку на сиденье, уселась, переложила сумку на колени, хлопнула дверцей:
- Поехали! Лёша за нами следом.
   Оказалось, что у метро «Римская» достаточно сложная развязка.  Несколько минут двигались в одну сторону, потом развернулись, проехались обратно… По пути вдруг выяснилось, что машина следовавшая следом встала (то ли заглохла, то ли  перед ней авария случилась), пришлось ждать…  Но когда вновь поехали, оказалось, что тут и пешком можно было от метро дойти.
      Вышли около каково-то двухэтажного здания, расположенного за металлическим забором. Оказалось – музей автомобилей. Зашли внутрь. Ассистентка попросила никуда не уходить и упорхнула.
     Фойе оказалось очень маленьким,  там стояли лавочки-банкетки  и стулья в несколько рядов. Экстрасенсы разделись, и добросовестно принялись ждать. Поскольку приехали на двух машинах и места в фойе было еще достаточно, Кирилл решил, что приехавших  - лишь первая партия, наверно прибудут еще.  Логично… Одним назначили одно время, другим – чуть позже, а испытания начнутся тогда, когда все испытуемые прибудут на место.
   Пока суть да дело, Кирилл постарался поближе познакомиться  с коллегами. Увы, на контакт с ним никто не шел. Глазкин обиделся, но памятуя «на обиженных воду возят» виду не подавал.
   Надо сказать, что в предбаннике, куда завели сенсов было скучновато.  Раздевалка с пустующими вешалками, упомянутые сиденья, стол, на котором разместились пара термосов, колбасы из пластиковых стаканчиков и коробок с чайными пакетиками  и рафинадом, зеркала, да стенд с фотографиями.  Больше, кроме дверей, ничего примечательного.
    Обнаружилось, что за одной из дверей присутствует зал с машинами, и там сидит за столом женщина типа вахтёра. Кирилл поинтересовался «где здесь туалет» и узнал что можно посетить сие заведение, прихватив портфель отправился по указанному направлению.  Туалет музея если не производил впечатление дворца, то по качеству обустройства не уступал театру «Шалом».  Мысленно порадовавшись за возросший культурный уровень  российского населения и отдав должное спонсорам, Глазкин открыл портфель и сделал необходимые приготовления к предстоящему испытанию.  Запив водку водой из под крана и спрятав опустошенную чекушку назад в портфель Кирилл в поной боеготовности вернулся в фойе музея.
    Люди там уже освоились и выбегали покурить на крылечко.  Разговоры велись, но как-то вяло.  Каждый старался держаться обособленно и если как-то контактировали, то разбившись на пары. Тот белобрысый парень, которого Кирилл назвал «Милаш»,  держался рядом с молодой, лет тридцати-тридцати пяти дородной женщиной. Кажется, оба курящие, там на крыльце и  состыковались. 
   Другую пару составили мужчины. Натурального вида колдуны. Оба брюнета, один с черными глазами, другой в черных очках и кожаных перчатках без пальцев.  И в одежде тоже у них оказалось всё черное. Из натурпродуктов: кожи и крашенного хлопка. Правда, у одного на груде висел серебряный крест. Слишком большой для нательного, но не дотягивающий до наперсного.
   Кирилл попытался закорешиться с блондинкой, которая приятно удивляла спортивной фигурой и отталкивала нескладной прической (типа лошадиный хвост) и странностью лица, усиленной несуразными очками в пластмассовой красно-коричневой оправе. Но та не шла на контакт. «Не больно-то и хотелось», - подумал Кирилл и подошёл к стенду с фотографиями.  Еще издали он понял, что там висели изображения известных людей, которые почтили посещением музей. Политики, актёры, бизнесмены и прочие вип-персоны. Но подойдя к стенду в упор, на уровне глаз Кирилла оказалась фотография киноактёра, который недавно погиб.
- Плохая примета, - сообщил Кирилл присутствующим, отойдя от фотографий.

   Скучающий люд заинтересовался: что там такое? Несколько человек подошли к стенду.  Высокая спортивного сложения женщина в очках,  со светлыми волосами, собранными в конский хвост, сразу нашла фото, которое  подвигло Кирилла на воспоминание о приметах, глянула и безапелляционно заявила:
- Думаю, что  испытание будет как-то с ним связано... 
  Потом,  наверно, захотев подстраховаться, добавила:
- или какое-то другое испытание.
  Глазкин внутренне усмехнулся, и сел на банкетку, чтоб ждать дальше.
  раз или два в  фойе, заполненное сенсами заглядывали девушки из съёмочной группы. Для абитуриентов в финал телебитвы организаторы выделили кипяток в термосах, пакетики с чаем, кофе в баночке, печенье и пластиковую одноразовую посуду; девушки заглядывали погреться.
  Кирилл услышал обрывок разговора:
- А где твой свитер?
- Отдала Максиму.
  "Хм... Это надо  запомнить... Видимо, человека, которого засунули в багажник, Максим кличут. Логично... В багажнике холодно, вот его и утепляли, чем могли... Кажется, в одной из предыдущих программ показывали, как на него натягивали всё, что можно. Это телеграфично, а потому, очень может быть..."
  Экстрасенсы выходили курить на крыльцо.   Кирилл, бросивший эту пагубную привычку лет семь назад,  подумал-подумал, и  отправился туда же, подышать воздухом.
  Увы, ничего интересного там  (в курилке) не происходило. разговоры, если и велись то на "рабочие " темы.  Но что это за разговоры?  В основном насмешки над клиентами. Глазкину, который не  занимался практическими занятиями за деньги это было далеко не интересно.
  Полная женщина в жемчужном колье  похоже изображала стенания клиентки:
- Замуж хочу... Хочу замуж!!!
  грудной голос, на который она перешла, по всей видимости столь здорово напоминал  что-то остальным, что те доброжелательно смеялись, подвигая   волшебницу-кустаря на дальнейшие завывания.
- Извините, а на вас прошлый раз были бусы не из белого,  а из черного жемчуга... - заметил Кирилл полной волшебнице.
- Да, обратили внимание?
  Как бы похвалила его наблюдательность  мастерица по ликвидации венца безбрачия, но и только. Разговор не завязывался.
  И тут Глазкина пригласили в ангар.
  Что сказать? Помещение здоровенное. В похожем ангаре в своё студенческое время  Глазкин работал на "картошке".  Но это помещение не было завалено овощами, а вместо сельхозоборудования в виде КСП стояли в два ряда автомобили.
 Где-то там, вдалеке ряда машин высился кран с прожектором. Спава.
"ага.. Если  кран там, то сто процентов, что и человек спрятан рядом: освещение же для  кинокамер должно быть хорошее, верно?  А раз кран справа, то  машина с человечком слева. Логично?"
  Кирилла Игоревича тем временем верзила-охранник проверял детектором на наличие  металлических предметов. Прибор пискнул.
- Что там? Доставайте.
  Глазкин вытащил из кармана связку ключей, на которой  как брелок висел перочинный нож.
- Кирилл, а нож вам зачем? - весело поинтересовался  Сергей Сафронов.
  Лишь чуть помедлив, чтоб определиться с правильной тональностью ответа, Кирилл сообщил:
- Ну... Пиво открывать...
- Наш человек, - излишне радостно крикнул Сергей, повернув голову куда-то в темноту.
 

[Grif]

 Глава 3
(продолжение)

 
   Подошел сотрудник и принялся совершать неожиданное действо: обнимать Глазкина. Толи талию замерять, то ли что? Оказалось, это микрофон. С блоком питания размером с большой мобильный телефон. Сам микрофончик закрепили на отвороте куртки прищепкой, а блок упрятали в карман.
   Тут Глазкин заметил одну неприятность. Ну, как неприятность: круг поисков расширился: кран с осветительным прбором вытянулся, так что прожектор оказался на другой стороне и свет ударил по левому ряду. "Так, значит  первая мысль была ложной. Автомобиль может быть и на этой стороне. Но всё равно. Там освещение лучше. Так что где-то в том краю..."
   Вышли на площадку.   Сафронов что-то спрашивал. Кирилл что-то отвечал. Его сознание разделилось. Одна часть шарила по ангару, размышляя, где может быть человек, в ком автомобиле? Вторая шутила с Сафроновым, отвечая на его вопросы когда первый раз заметил, не было ли в роду экстрасенсов и тому подобное. Сознание воссоединилось лишь дважды.  Когда Глазкину протянули ключи от квартиры спрятанного человека ( первому потоку пришлось вернуться; оценив, что вещь бесполезная, он опять удалился сканировать машины), и когда  в разговоре назвал Сергея циркачом.  Тут с Сафроновым что-то случилось столь интересное, что   потребовалось подключение экстрасенсорных способностей. Видимо, у "артистов эстрадного жанра", как у блатных, имеется свой жаргон. И на нём слово "циркач" столь неприличное, что Сергей Сафронов как говорится "взбледнул с лица".   Его лицо буквально окаменело, как бывает у человека, которого оскорбили по национальному признаку.
- Мы артисты....
  С едва различимой угрозой произнёс фокусник.
- Это я и хотел сказать, - дружелюбно отозвался Кирилл.
   Сафронов успокоился.
   Когда  вопросы ведущего исчерпаны,  и на поиск выделено десять минут, Глазкин со словами
- Ну, пойдем искать Максима, - решительно двинулся вдоль рядов автомобилей, придерживаясь правой стороны.
   На тот момент было абсолютно ясно уже, что человека спрятали в машине советского производства. Причем  достаточно маленькой и невзрачной: не "Чайка", не "Волга" и не "ЗиМ".  И даже не "Победа", если таковые паче чаянья тут есть.  В планах Глазкина было пройти  по кругу все машины, а на втором круге  определиться конкретно, с выбором.
- Максим? - переспросил Сафронов. - Певицу Максим?
 внимательно отследив реакцию Сергея, Кирилл понял, что ошибался и на счет того, кто спрятан в автомобиле.  Ему прошла четкая информация - парня в машине нет. Он-то надеялся, что третьего брата зовут Максим.  И именно его в этот холодный день уложили в багажник. Ан, нет. Там девушка. Но не Максим.
  Та часть сознания, которая продолжала трепаться с Сафроновым перевела разговор на другую тему. От имя Максим подальше. И так ясно, что тут он ошибся.  Прозвучало имя Димы Билана.  Его назвал Кирилл.
- Да, это наш друг, - с гордостью сообщил Сафронов.
- А, так это вы ему... Засунули... Балерин... В рояль...
   Разговаривать и одновременно сенсить по машинам было не легко. Некоторые слова никак не приходили на ум. Поэтому слова давались с некоторым затруднением.  Кирилл шел, разговаривал и  осматривал машины правого ряда, попутно сенсорно прозванивал и левый ряд, визуально не обращая на него внимания.  В правом ряду "скромных" машин не наблюдалось.  И ни одна из них визуально не присела на ближний амортизатор, не выдав присутствие "живого веса".   А одного авто из багажника торчал ключ, брелок на котором призывно раскачивался.
"Ха, ребята, такой обманкой меня не завлечь" - усмехнулся про себя Кирилл, ни на секунду не задержавшись у "подозрительной" машины.
- Я вам своими разговорами не мешаю? - поинтересовался Сафронов.
- Да честно говоря нет. Я собственно, вас и не слышу, - честно признался Глазкин  не собираясь даже думать, как его слова будут расценены.
- Сколько у меня еще время?
  Они дошли до торца ангара и по большому счету, вариантов пока так и не появилось. Кирилл просканировал все машины. Нигде и ничего не почувствовал.
  Ведущий достал мобильный телефон и глянул на циферки экранчика: прошло только две минуты...
 "И как быть?" - расстроился Кирилл. Что-то же выбирать надо... Он двинулся вдоль того ряда (правого) где находился осветительный кран и вдруг...
  Так бывает в варьете. Когда в полутёмном зале внезапно звучат фанфары, занавес раздвигается, и прожектора включившись во всех сторон и сразу вырывают из плена мрака прекрасную фигуру танцовщицы.  Так бывает, когда среди россыпи сереньких камушков вдруг блистает округлый бок большущей жемчужин. Это по-нашему, шок.  Что-то подобное произошло с Глазкиным. Меж серых невзрачных автомобилей он не увидел машину, нет. он полоснула его своим видом по глазам. Она!
  Ну, конечно, все авто стояли к нему... Ну, скажем по морскому - кормой, чтоб не сказать стояли задом. А эта - ютом, опять же, чтоб не сказать передком. "Запорожец"! Старый добрый советский "запорожец"!  Это именно та старая машина, отечественного производства куда могли спрятать.. Позвольте! Но тут совсем мало место... "Да, знаю этих Сафроновых. Думают, что раз мало места, никто и не подумает, что спрятано именно там. Стоп-стоп-стоп...  А нет ли тут других машин с Украины, у которых двигатель сзади?"
  Глазкин засуетился. И вскоре обнаружил неподалёку еще два автомобиля такого же типа. Один из них был также "запорожец".  И стоял он почти напротив. Кирилл заметался меж двух машин.
- Что, нашли? – поинтересовался Сафронов.
- Да… Вот только думаю «ушастый» или «горбатый».
- Горбатый, - не помедля ни мгновения отозвался Сергей. И уже чуть погодя добавил:
- Или ушастый.
  Однако  перед тем, как услышать от ведущего эту «добавку» Глазкин определился: к «жемчужине».
- Вы что, хотели, что бы я вам подсказал?
  Ведущий воскликнул последнюю фразу прямо с какой-то детской обидой в голосе.
- Нет, - обманул его Кирилл, и остановился у выбранного автомобиля. Тот прямо-таки излучал неземной свет. Завлекал…
- Мне кажется здесь находится спрятанный вами человек.
   По закону теле-шоу Сафронов принялся  переспрашивать, предлагать поискать еще и еще раз удостовериться в принятом решении.  Глазкин был непреклонен. Тому имелось две причины. Он просканировал уже все машины и не надеялся, что что-нибудь изменится. А еще, чутье подсказывало, что даже ошибаться тут надо красиво.  Мелкие флуктуации между автомобилей – не украсят его экстрасенсорную телебиографию.  Пререкаясь с Сафроновым, Кирилл высказался, что возможно эта машина снималась в фильме «Три плюс два». К вящему удивлению, Сергей сказал:
- Да. Действительно… Три плюс два.
  Оказалось, что ведущий имеет в виду цифры на госномере автомобиля. Именно два и три. «А я и не думал на номера смотреть» - подивился Кирилл, но вслух сказал:
- Открываем!
  Произнеся финальное слово, Кирилл тут же захотел его взять обратно. Весь флёр «Запорожца» испарился как не бывало. И кто знает, отчего? Может, кран переместил прожектор чуть вбок, может что еще...
«Тут же точно нет человека!» - панически мысль пронеслась в голове.
И тут же другая: «Тебе что надо, человека найти или пройти в следующий тур? Открывай капот, и всё устроится в лучшем виде.»
  Что истина на сто процентов, эта мысль не могла принадлежать Глазкину. Как более-менее нормальный человек, он не в состоянии был придумать связь между прохождением в следующий тур и капотом конкретной машины. С другой стороны, по зрелому размышлению, никого другого именно этот капот тоже не интересовал. Только одно лицо могло быть причастно к мысли – сама машина.
  Гамма чувств, охватившая Кирилла Игоревича, слабо поддаётся пересказу. Обманули. Намекнули-пообещали. Развели. И деться некуда, и отказываться уже поздно, и что делать?
  Людям свойственно объяснять происходящее с ними и в их окружающем мире, чтоб не сойти с ума. Глазкин объяснил всё так. В автомобиль была вложена душа. Вначале на заводе, когда машину  (одну из первых советских «народных» легковушек) любовно сделали на заводе. Потом она попала в умелые руки, раз дожила до этого времени в хорошем состоянии. И теперь ей, машине, было до глубины души обидно, что на неё никто не обращает внимания.  Всё внимание досталось автомобилю напротив, в другом ряду. И это особенно сильно нервировало. И хотелось внимания. Хотелось попасть на телеэкран. И подвернулся Глазкин, которого удалось провести.
«Ну и черт со всем этим. Жалко что ли? Всё одно, нигде не почувствовал человека. Так пусть хоть эта порадуется. А если еще и в следующий тур поможет пройти, еще лучше».  Кирилл понимал, что это как-то детски, верить в мысленные посулы «Запорожца», но… Надежда… И сердитый на себя, злым (ну, не сдержался) голосом Глазкин поизнёс ще раз:
- Открывайте!
  Лицо Сафронова, который тон принял на свой счет, мол, что тут ты кашу размазываешь по тарелке, сделал лицо кирпичом, и  резко откинул капот.
Кирилл Игоревич, поняв, что обидел ведущего, метнулся в другую сторону эмоционального состояния. Сменил злость на излишнюю весёлость.
  В открывшемся чреве было пусто, если не считать запасного колеса.
- У-тю-тю-тю! – заявил Кирилл, делая вид, что… Что за вид делал Глазкин он и сам не понимал.  Попрощался и покинул ангар.
  Лишь только железные двери за ним закрылись, там, в нутрии, раздался дружный громкий хохот. Видимо, Сафронов отпустил некую шутку. И съёмочная группа, вынужденно хранившая молчание всё время съёмки теперь с удовольствием разминала голосовые связки.
  От припаркованного автомобиля подошел мужчина:
- Нашел?
- Нет.
-А в какой машине смотрел?
- В «Запорожце».  А кто-то нашел?
- Не знаю.
   Кирилл решил, что его отвезут на машине к метро, и пошел к автомобилю.
- Нет-нет! Я жду знакомую!
  И тогда Кирилл отправился по тёмным переулкам к станции метрополитена. Его окликнули от ангара, благо отойти далеко Глазкин не успел. Подбежал молодой человек из ассистентов режиссёра. Надо вернуться? Доснять? Увы, нет. Он отдал забытые Кириллом ключи с ножиком и мобильный телефон.
  Сегодняшнее испытание на этом закончилось.

[Grif]

Глава 4 

Новая съемка оказалась назначена удачно: на утро. Глазкин взял на работе отгул, благо их у него накопилось штук двадцать (брал отпуска и выходил на работу раньше положенного срока). Собрались в центре Москвы. Все знали, сегодня по традиции, третье испытание – «мистер Икс», человек в маске. Отличие от классического героя оперетты, в том, что в маске не тот человек, которого надо угадать, а именно что экстрасенс. Хотя, и тот, кого угадывают, приходит на площадку в маске и плаще. Глазкин знал, помнил предыдущую битву с Панкратовым-Черным.
  Число экстрасенсов поуменьшилось, многих уже не вызвали. Кирилл попытался разузнать, кто угадал человека в автомобиле; ему сообщили, что Алексей (парень в черном похожем на рандиган пальто), тот, что говорил с «Милошем Красичем» около метро перед прошлым испытанием), Бахыт ( низкого роста казашка, та, что интересовалась в «Шаломе» аметистом) и Маиза. Последнюю женщину Глазкин не знал, но ему показали. Женщина в платке и кожаном пальто, похожая на сельскую учительницу.
  Наташа отвела дружную компанию человек в двадцать в кафе. Интересного там происходило мало. Разве что кто-то из дам пожаловался на головную боль, и один из сенсов, взяв со стола солонку принялся выписывать ей круги над макушкой страдалице. Кажется, той помогло. Экстрасенсы кучковались по интересам и знакомствам, и ни в одной из кучек Кирилла не привечали. Он может быть и уселся бы к кому за столик, но… Ну, присел, так соседки похватали вещи и вписались в другую компанию. А свободный стул за столиком заставили сумками.
  С расстройства Кирилл придавил чекушку водки, заготовленную для поднятия тонуса перед испытанием. Конечно, тут же пожалел об этом: кто его знает, когда подойдёт его очередь?  Всё уже и выветриться может.
  Глазкин чувствовал себя не удобно: сидят в кафе, дорогом, кстати, и ничего никто из собравшихся не заказывает. Взял меню, просмотрел… Ничего алкогольного. Выбрал чай, заказал. Самый дешевый оказался двести с лишним.  Зелёный. И какая-то трава крупными листьями впихнута в стакан. Мята или мелисса… Сплошные траты. Только допил, поступила от Наташи команда покинуть помещение. Видмо, никакой договорённости с администрацией не имелось, а терпеть тех, кто занимает много места и ничего не заказывает, тут не захотели.
  Перебрались в «Му-Му». Когда эта сеть столовых только появилась в Москве, Кирилл по простоте душевной решил, что это корейский ресторан. Потом выяснил, что это «наш ответ Макдональдсу».
  Затеплившейся было надежде, что рассядутся как-то иначе сбыться оказалось не суждено. Глазкин чувствовал себя чуть ли не изгоем. Даже державшиеся как и он особняком Алексей, угадавший машину, и черноволосая женщина, уселись за столик для двоих, и о чем-то оживленно переговаривались.
   То, что его сторонятся, заметила и Наташа, попытавшаяся пристроить Кирилла куда-нибудь в «круг общения». Но даже и у неё не получилось. С горя Кирилл отправился с подносом к раздаче и набрал себе всякого разного. Исключительно из картофеля: пюре, жареного, запеканку… Даже водка, которой он взял двести грамуликов, была не из зернового спирта. Судя по вкусу. Маханув стакан на подходе к своему месту, чтоб не привлекать внимание коллег к этой процедуре, Кирилл как раз управился с едой перед тем, как его вызвали.
 Прежде чем покинуть гостеприимное «МУ-Му», облегчившее его карман еще на пятьсот рублей, Кирилл повернувшись к честной компании громко произнёс:
- Надеюсь, что большинство из вас никогда больше не увижу.
«Что? Что он сказал?» - зашушукались экстрасенсы.
С ласковой улыбкой Глазкин повторил фразу еще раз, повернулся и ушел.
  Пришли в ресторан «Серебряный век». Кирилл уже был в боеготовности (перстни он надел еще в кафе), и подготовка заняла не много времени. На глаза повязали черный платок, поверх него для надёжности натянули очки – мотоцилетные или горнолыжные – Глазкин не понял. Взяли за руку, повели.
Раздалась команда съёмочной группе:
«Экстрасенс на площадке!»
  Портьера, ступеньки, зал. Руку отпустили. Кирилл сделал еще несколько шагов. «Стоп, хватит, дальше нельзя» - услышал он. Послушно остановился.
- Перед вами человек. Что вы нам можете о нём рассказать?
   Глазкин уже думал над этим.  Загодя. В своей жизни он никогда не пытался с закрытыми глазами рассказать, кто перед ним. И очень сомневался в том, что это удасться ему сейчас.  Если остальные участники пришли на телешоу, чтоб что-то доказать, то Кирилл Игоревич пришел, что бы узнать. По большому счету, он уже был доволен: прошел несколько этапов отбора!По сократившемуся количеству участников можно сделать однозначный вывод: не всем такое счастье!  С другой стороны, Глазкин особо не заблуждался. По турнирной сетке он ползёт в верх не благодаря экстрасенсорным способностям.  Слабые они у него, что там уж самого себя обманывать? Они как почерк у медвежонка: хорошие, но хромают. Перстни и представительный внешний вид , плюс умение держаться перед камерой.  Вот его  козыри. Но кроме козырей неплохо бы иметь и туза.
   Вспоминая, как ведут себя экстрасены на испытаниях (всё же Глазкин смотрел некоторые передачи Битв), Кирилл  приметил, что кое-кто говорил фразу типа «мне показывают цифру три». Решив взять эту фразу на вооружение, когда уж совсем ничего в голову не придёт, Кирилл всё же попытался обострённым «шестым» чувством понять, кто перед ним сидит.
  Глазкин не скрывал, что он не телепат. Не мг и не волшебник. Не медиум. Просто экстрасенс. Сильно чувствующий, то есть. Для Кирилла олицетворением лучшего экстрасенса являлся Шерлок Холмс. Зрение более острое, слух, обоняние… Плюс – анализ поступившей информации. Что отличало Холмса от абсолютного большинства практикующих экстрасенсов, так это то, что он отдавал себе отчет в том, откуда к нему приходит «знание». У обычных экстрасенсов такого понимания нет, в их голове анализ проходит быстро и без соучастия сознания. Оп! – и ответ готов. А откуда он? И чтоб не сойти с ума, мозг услужливо предлагает слышать «голоса» или видеть «картинку». Именно к такому типу сенсов относил себя и Глазкин. Он считал, что в его голове происходит обработка тех параметров, которые он неосознанно «считал», и там же с невероятной скоростью происходит анализ, обработка полученных сведений.
  А как получить информацию с завязанными глазами? Уши и нюх. Он и постарался подойти как можно ближе к исследуемому объекту, чтоб понять – нет ли тут запаха, который можно было использовать? Ничем таким не пахло.
  Пришлось подключить логику. Простого , не примечательного человека не позовут. Значит, «мистер Икс» так или иначе мелькал на телеэкране. Однако, таких в России пруд пруди. Кто ж тут?
  Глазкин поднял руки, стараясь уловить «излучение человеческого тела». Показалось, что человек, которого предстояло отгадать не  «пустышка».  Наверно, не режиссер (два раза подряд приглашать не будут, но и Панкратов-Черный не совсем режиссёр) а кто-то из писателей? Или писательниц…  Этой линии Кирилл решил и придерживаться.
  Его «бла-бла-бла», которое он нёс в окружающее пространство в дальнейшем, несло в себе две цели, не выглядеть полным идиотом, если окажется не прав, и заявить «я же говорил» (!), коли в кресле будет восседать…
- Так вы можете назвать, кто в кресле?
- Я думаю, что это человек, который имеет отношение к детективам… Это… Татьяна Устинова!
  Маску разрешили снять. Это была не Устинова. На Кирилла весело смотрела щетинистая физиономия актёра Михаила Пореченкова.
- Я действительно живу в Одинцове и у меня две собаки.
  «Одинцово» прозвучало именно тогда, когда Глазкин прогнозируемо заявил, что «видит цифру один, но то ли это местожительства «Одинцово», то ли фамилия, например «раз» - Распутина» - он не понимает. А две собаки… Они появились в воображении экстрасенса когда ведущая попросила что-нибудь сказать о семье «мистера Икс».  Ну, увиделись ему тут две собаки, причем карикатурного вида, и всё тут.
 Конечно, реакция Пореченкова была приятна. Настолько, что Кирилл даже переспросил:
- Вы действительно живёте в Одинцово?
 Чем очевидно расстроил Михаила:
- Ну, вот, всё испортил, - заявил он. – А ведь так всё хорошо было.
- Но я же не знаю, где вы живёте, - попробовал защититься Кирилл.
   Не обращая на него внимания, Пореченков начал говорить все сказанные раньше слова еще раз. Но с меньшим интузиазмом.
«А, черт, - догадался Глазкин. – Я испортил ему его запись своими словами.»
 Когда Кирилл выходил  из зала, последнее, что ему запомнилось, как Пореченков полуобернулся из своего кресла и крикнул кому-то восторженно:
- Но как он угадал с Устиновой!?
  Всю дорогу домой Глазкин размышлял, к чему относилась эта фраза. И приходил к выводу, что на место мистера Икс планировалась другая кандидатура. А Пореченков была «вынужденная замена». Как сложилась бы дальнейшая судьба Кирилла Игоревича Глазкина в телепроекте «Битва экстрасенсов – 7 сезон», и как бы сложилась его дальнейшая судьба, не будь этой замены – большой вопрос.

  Следующей ночью над Москвой бушевали астральные схватки.
  Кириллу повезло. Он что-то долго не мог уснуть, просто не хотелось.  Лёг, как говорится, вовремя, но сон не приходжил. А после полуночи началось...
  Вдруг Глазкин понял, что не может пошевелиься.
   В другое время он бы списал это на какое-нибудь защемление нерва, или что-то такое... Но тут он сразу представил линии в астрале и увидел, что к нему тянутся со стороны Москвы нсколько светящихся трасс.
"Ах так?"  Бороться с физической неподвижностью Кирилл не стал: мысленно  организовал в своих астральных руках меч и начал бить им по тем местам, откуда эти светящиеся линии начинались. Буквально сразу стало легче, но останавливаться было некогда.  Глазкин продолжал безпрестанно бить по обнаруженным целям., икренне возмущаясь грязными приёмам конкурентов. В том, что это были именно "коллеги" из телепроекта, он не сомневался ни на мгновение.  Только почувствовав, что его больше никто не трогает, Кирилл успокоился и заснул.
  Утром, проснувшись, и пока даже не подняв ресницы, Глазкин мысленно просканировал себя. Почти всё было в норме, за одним исключенем: средний палец правой руки... Раздроблена кость, как раз та, что под перстнем..
"Ну и ладно. Легко отделался. А кость... Сейчас пойду в травмпункт, пложат гипс, срастётся... Интересно, а почему под перстнем? Видно, не простое колечко, магическое. Ночные удары на себя принимало,  вот палец под ним и пострадал."
  Секунды текли, и кирилл почувствовал, что палец обретает чувствительность. Он осторожно потрогал фалангу. Да нет,  кажется ничего не раздроблено.  Через минуту отпустло полностью.
"Да-а-а-а... - подумал Глазкин, поднимаясь с постели. - Шутки кончались. Но мы еще помотрим, кто кого.."

[Grif]

Глава ...  пусть будет 9.


    Утро выдалось на славу. Тихое и солнечное. Настроение , как говорится, на ура. Кирилл шел на электричку, чтоб ехать на работу, а сам думал о предстоящем на Битве испытании. Что там будет?
   И представлялась ему такая картина…
  Его приведут в комнату, и спросят:
- Кто находится в соседнем помещении?
Он ответит:
- Там человек. Женщина. У неё была производственная травма.
  Тогда в комнату войдёт эта женщина, со светлыми волосами, молодая, высокая и несколько полноватая, и скажет:
- У меня нет производственной травмы.
   А Кирилл ей на это ответит:
- Но ведь у вас была травма?
  Она ответит:
- Да, но не производственная, а спортивная.
   Кирилл скажет на это:
- Поскольку вы занимались спортом профессионально, то и травма у вас профессиональная.
-Да. Это так. Из-за неё я и перестала заниматься художественной гимнастикой.
  Мысли Глазкина ничего не сдерживало и он фантазировал как хотел. Персонажи его мысленного выдуманного разговора вели себя совершенно свободно. Ничто в этой женщине не подсказывало возможность заниматься гимнастикой. Габариты «не те».
Услышав же об этом виде спорта, Кирилл провёл аналогию с Алиной Кабаевой, и, помня, что отец той в своё время играл в футбол на серьёзном уровне (Марат Кабаев, которого Глазкин запомнил скорее из-за звучного сочетания имни-фамилии).
- А вашего отца я не мог когда-нибудь видеть по телевизору? Он футболист?
  Кстати, многие футболисты женились на гимнастах. Особенно игроки киевского Динамо. И их дочери частенько продолжали спортивную династию.
- Могли, - согласилась женщина. – Только он не футболист. Хоккеист.
  На этом мысленный разговор и закончился.
  Кирилл поразмышлял на тему, что этот виртуальный диалог может означать. Вероятность, что на испытании будет молодая красивая женщина – велик. Телевизионщики любят яркие персонажи. Почему бы не быть Кабаевой? Хотя, наиболее вероятная кандидатура – Утяшева. Гимнастка, красавица, телевизионщица, плюс – травма помешала спортивной карьере.  Если во время прохождения не «осенит», то этой версии вполне можно придерживаться!
   Сбор был в обеденное время. Глазкин торопился, но всё равно прибыл одним из последних, если не последним.  Жутко торопился, боялся опоздать, но успел во время. Опытным глазом оглядев пространство на выхлже из метро, увидел «Макдоналдс» и отправился туда. Точно, тёплая компания именно там и коротала время. Не успел Кирилл чего-то себе заказать, как его повели на испытание. Первым.  Быть первым – это в новинку.
   Пешком , минуты через три, уже подошли к металлической двери. Какой-то клуб. Около входа стоял водитель дядя Лёша. Радостно обменявшись с Кириллом рукопожатием, дядя Лёша сообщил, какие разгильдяи телевизионщики, - опять что-то там забыли и ему пришлось ездить за забытым оборудованием, - и поделился личными дальнейшими планами. Он, в качестве шофёра такси должен ехать забирать Алину Кабаеву. Персона на виду, так что водитель не упустил случая похвастаться. Дядя Лёша не работал в телегруппе. Он, птица вольная, работал на телегруппу. И это не мешало ему работать на кого-то еще.
«Вот же черт, - расстроился Кирилл. - Видимо настраиваясь на волну испытания,  утром словил мыслеформы водителя. Похоже, гимнастки не будет».
   Вошли в здание. По крутой лестнице спустились в бетонный бункер. Кирилл надел кольца, ему повесили микрофон, скомандовали: «Тишина на площадке!», и испытание началось.
   За столом за который на стул сел экстрасенс, его ждал один из братьев Сафроновых, Илья, в своей неизменной шапочке и с грусноватым взглядом.
- Кирилл… Вот на этом электронном дске мы вчера сделали запись. Расскажите, что на нём записано. Это наша первая попытка узнать, могут ли экстрасенсы считывать информацию с диска.
- Понятно… С аналоговых носителей экстрасенсы информацию считывать умеют, вам интересно, как с цифровых? Ясно…
   Кирилл взял коробку с диском в руки и осмотрел. Визуально – диск как диск. Положил на стол, попытался сосредоточится и поработать над ним ладонями.
   Увы, картинки в голову не приходили. По ощущениям – звук. И видеоряд. (Ха! Как не быть видеоряду, когда от СД-проигрывателя на столе шнур шел к телевизору?) Но главное на диске – звук. И пространство. Большое и тёмное. С редкими огоньками, похожими на вспышки фотоаппаратов. Следовательно… Концерт. Логично…
- На этом диске запись концерта. Возможно, что видеозапись, но главное там - звук.
- А чей концерт?
- Мне кажется что Александр Розенбаум. Ну, скажем так, семдесят процентов, что Розенбаум, потому что мне кажется, что у него что-то деревянное в руках, наверно, гитара, двадцать процентов, что певица Азиза (Азизу Глазкин назвал потому, что из известных ему певиц та больше всего, как ему кажется, похожа на Утяшеву а еще тонкий запах смерти.... Азиза была рядом, когда убили Талькова) и десять процентов какая-то вокальная группа типа «Стрелки» (группа девушек, опять таки, некий экивок в сторону гимнасток).
   Отвечал Глазкин быстро, так как надеялся успеть на работу. Да и что зря время тянуть? Попал – так попал. Не угадал – так и что теперь?
- Ну что, ставим диск?
- Да, конечно.
  Как только диск стал посылать сигнал на экран и тот послал картинку в мозгу Глазкина вспыхнула паника: "что, чемпионат по хоккею закончился, и это празднуют чемпилны?"  тут же пришла другая мысль - "нет, на экране оснень, чемпион определяется весной..." И что же на экране?
  На спине одного из хоккеистов мелькнуло: Ягр. Что там с Ягром? Понятно... И Глазкин отвернулся от экрана.  От момента включеия  диска прошло, пожалуй, не больше полсекунды.
  Ведущий был удивлён донельзя.
- Вы не смотрите?
  Кирилл не смотрел. Но, как он и предсказывал, главное был звук. Не слова телекомменатора, нет. Гул стадиона. И это было страшно. Как людям на трибунах было страшно, так они нестройным шумом передавали своё чувство Кирилллу.  Видеть как умирает человек, да еще молодой. да еще только что полный сил и энергии, да еще не верить, но чувствать... И стадион гудел. Не как встревоженный улей, а как улей, который уже наполнен дымом и предчувствием необратимого конца.
- А что смотреть? я и так знаю, что там...
  Небольшая пауза...
- И что там?
- Там хоккеист погиб, Максим Черепанов.
- Аоексей, - поправил Илья.
- Ага, Алексей... Хоккеист  из "Витязя".
- "Авангарда".
- Ну, да авангарда. Они играли в подмосковном Подольске...
- Чехове.
  А стадин продолжал беспощадно гудеть. Шум не смолкал, но и не усиливался. Это был шум смерти. Мириадаи вибрирующих вирусов этот звук заползал под кожу и теребил, мешая сосредоточиться.
- Да, там скорая помощь опаздала.
  Илье не о чем было больше спрашивать.
  На этом , собственно говоря, испытание и закончилось.
  Правда, Киилл попытался было вернуться...  Уже уходя, в узком коридоре ему навстречу вышла Анна Девицкая. И Глазкин вспомнил её слова о том, что если есть какая-то информация, даже если она появилась после испытания, то надо вернуться и обязательно сказать об этом.
   И Кирилл обратился к Девицкой:
- Анна, я вспомнил, что у меня утром приходила информация о сегодняшнем испытании…
   Может, Девицкая торопилась, может была в дурном расположен духа, но она довольно холодно бросила через плечо:
- На площадке надо было об этом говорить, - и прошла дальше.
   «Ах ты… Ну не хрена себе? А раньше что пела? "Даже после испытания..."»
  Глазкин был ошарашен словами организатора. Но, делать нечего.
   Выйдя из подвала на яркую улицу, и будучи под присмотром одной из помошниц режиссёра, которая бдила, чтоб экстрасенс не передал сведения товарищам по Битве, Кирилл изо всех сил старался скрыть смятение чувств и выглядеть абсолютно довольным человеком. А что ему оставалось? Ответил неудачно, на хутор его Анна послала… Что оставалось? «Лопни, но держи фасон».
   Навстречу под  чутким руководством Наташи шла Маиза Головина. Глазкин одарил коллегу счастливой и радостной улыбкой. Он хотел, чтоб улыбку расценили как одобряющую. Возможно, это собъёт Маизу, и она ответит не верно?
   Но это уже были не его проблемы…